«...когда разлагается религиозная устойчивость мировоззрения, и священная метафизика общего народного сознания разъедается индивидуальным усмотрением отдельного лица с его отдельной точкою зрения, и притом с отдельною точкою зрения в этот именно данный момент, – тогда появляется и характерная для отъединенного сознания перспективность; но притом – все же сперва не в искусстве чистом, которое по самому существу своему всегда более или менее метафизично, а в искусстве прикладном, как момент декоративности, имеющий своим заданием не истинность бытия, а правдоподобие казания».
о. П. Флоренский
То есть перспективная живопись — не истинность бытия, а правдоподобие.
(С этим спорит Павел Муратов: живопись воплощает, иконопись обозначает).
Перспектива возникает в прикладном искусстве, как показатель её неподлинности. Витрувий приписывает изобретение перспективы Анаксагору — в росписи театральных декораций.
Значит, в Греции V в. до н.э. перспектива была известна, но не применялась в чистом искусстве — считалась излишней и антихудожественной.
Стало быть, перспектива обязана не живому, искусственному восприятию мира. И потому совсем не обязательна для живописи. Хотя и не вредна).