mikle1 в Сто лет назад в России расстреливали на улицахЕсли отбросить глупые рассуждения на тему "украина-не-россия" и оглянуться на историю парламентаризма в России, то с удивлением оказывается, что каждый раз инструментом развала страны был именно парламент. Иногда, правда, неудачно. Как это было в 1993 году. А иногда очень даже успешно, как случилось в Киеве в 2014-м. Ведь именно парламент сделал Хунту легитимной - именно он служил той базой, на которую опирался слабый в первые дни для удержания власти клубок олигархов с нацистами. И точно так же 100 лет назад Дума была опорой сил буржуазной революции, которая и разрушила Россию (а вовсе не большевики, подобравшие осенью уже остатки Великой Державы).
В реальности Временное правительство появилось на свет раньше отречения российского императора. Отречение и объявление о создании правительства датируются одним и тем же числом – 2 (15) марта 1917 года. Между тем, состав кабинета министров был согласован представителями Временного комитета Думы и Исполкома Петросовета еще накануне. И дело было не в революционном зуде, а в страхе политиков перед той анархической кашей, что заварилась на улице. Задача – накормить голодных людей и навести элементарный порядок для начала хотя бы в Питере – на время объединила левых и правых.
Не говоря уже о том, что и тех и других крайне беспокоил вопрос о защите города: появление войск, присланных царем с фронта, исключить было нельзя.
Между тем, на тот момент правым и левым политикам не удавалось собрать воедино даже те части, что были расквартированы в Петрограде: солдаты просто разбрелись по городу. И делали, что хотели. Характерна история с арестованными царскими министрами. Сначала группа солдат по своей инициативе держала их в здании Адмиралтейства, но затем это им наскучило: в городе было куда интереснее. Поэтому они привели бывших министров в тот же Таврический дворец.
Кстати, возможно, это спасло министров от самосуда, в те дни это было дело обычное.
А уже из Таврического царский кабинет министров проследовал в Петропавловку.
Так уж вышло, что с самого начала левые (социалисты) заняли в Таврическом дворце его левое крыло, а правые (Временный комитет Думы) – правое. И поначалу многое решалось при случайных встречах в коридоре. Поговорить было о чем: сам ход событий подталкивал левое и правое крыло Таврического хотя бы к временному объединению и созданию органа управления, который начал бы решать самые насущные вопросы.
На этом фоне и было (совместно) сформировано Временное правительство.
Главным пунктом первого обращения Петросовета к населению значилось: "Все вместе, общими силами будем бороться за полное устранение старого правительства и созыв Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права". Под этим благонамеренным призывом мог бы подписаться и Временный комитет Думы.
Полное согласие с остальными в первые дни после восстания проявляли даже большевики. Когда 1 марта 1917 года Исполком Петросовета обсуждал условия передачи власти Временному правительству, против самого факта передачи власти "буржуям" не выступил ни один из членов исполкома, в том числе и большевики. Объяснений этому миролюбию немало. От классического марксизма, который все расписал по этапам и по теории не требовал после свержения царизма немедленного захвата власти (эту идею позже привез с собой Ленин), до элементарного здравого смысла.
Пока политики в Таврическом дворце размышляли, на улицах Петрограда постепенно инициативу в свои руки начал брать обыватель.
А здесь имелись свои плюсы и минусы. С одной стороны, без всяких указаний сверху люди организовывали питание и ночлег для солдат, даже охрану отдельных объектов. То есть, народная милиция появилась раньше, чем решение о ее создании. А с другой, "инициативные граждане" новой России нередко перегибали палку, подвергая аресту любого, кто казался им подозрительным.
И нередко дело заканчивалось расправой на месте. Как метко выразился очевидец тех дней:
"Лейкоциты петербургской демократии действовали самопроизвольно и защищали эмбрионы нового порядка по своему усмотрению и разумению".
Позже по мере изменения политической ситуации и настроений в обществе изменялся и состав Временного правительства, но его первый состав отражал соотношение сил в последней Думе: четыре кадета, два октябриста, по одному центристу, прогрессисту, беспартийному и трудовику. Возглавил кабинет самый известный в стране земский деятель князь Георгий Львов. Он же получил портфель министра внутренних дел.
Министром иностранных дел стал лидер Конституционно-демократической партии Павел Милюков. Военным и морским министром — октябрист Александр Гучков, возглавлявший до этого Военно-промышленный комитет, который объединял предпринимателей, пытавшихся помочь правительству во время войны. На самую горячую должность – министром земледелия, а это весь комплекс продовольственных вопросов, попал Андрей Шингарев, тоже кадет. На тот момент, это, конечно, была работа для камикадзе.
Портфели были предложены и социалистам, однако, они решили отказаться.
Главе Петросовета думцу Николаю Чхеидзе предлагали пост министра труда, но он, видимо, решил, что его тогдашний пост важнее. По собственной инициативе в качестве министра юстиции во Временное правительство вошел Александр Керенский. В Думе он был лидером народнической фракции "трудовиков", но уже в марте вернулся в свою родную партию эсеров (социалистов-революционеров).
Развод был чисто формальным, просто эсеры выборы в последнюю Думу бойкотировали, а Керенский очень хотел стать депутатом. Теперь захотел стать министром, оставаясь при этом членом Исполкома Петросовета. И добился своего.
Этот состав кабинета министров и был обнародован в день отречения царя.
Чуть позднее Временное правительство объявило о предстоящих выборах в Учредительное собрание. Подразумевалось, что именно оно демократическим путем решит все самые главные для России вопросы: определит окончательно форму правления, решит вопрос о земле, мире и так далее.
Первые решения Временного правительства были компромиссными. Хотя по большинству вопросов при решающей встрече представителей правых и левых особых разногласий и не возникло. Если и вспыхивали эмоциональные споры, их умело гасил авторитетный Милюков, который ознакомившись с требованиями Петросовета, счел их умеренными. Да и сама ситуация подталкивала к выработке общей позиции.
Спор по поводу политической амнистии был на тот момент неуместен.
Хотя среди тех, кто должен был получить свободу, находилось немало противников правых. Отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений, провозглашение всеобщих выборов в органы местного самоуправления, подготовка выборов в Учредительное собрание, равноправие женщин и тому подобное – все это были общедемократические требования. Свобода слова и агитации? На фоне того, что происходило на улице, и с этим спорить было сложно.
Пришлось принять и требование левых – невыхода из Петербурга и не разоружения воинских частей, принимавших участие в перевороте. А кто бы мог их тогда выпроводить из Питера?
А вот по вопросу о войне без особых споров уступил Петросовет, хотя там были не только меньшевики-оборонцы.
Сам глава исполкома Чхеидзе в свое время вместе с большевиками в 1914 году голосовал в Думе против военных кредитов. Тем не менее, хотя на улице в немалом количестве висели лозунги "Долой войну!", Временное правительство объявило, что будет придерживаться своих союзнических обязательств. Павел Милюков – сторонник войны до победного конца был доволен.
И напрасно. В тот же день в советских "Известиях" был опубликован приказ Петросовета №1, в котором солдатам предписывалось подчиняться не офицерам, а своим выборным комитетам. И этот текст — дело рук тех же людей, что поддержали идею продолжения войны.
Просто, когда писали, больше думали о демократизации армии, чем о ее боеспособности.
Между тем, по принципу единоначалия был нанесен мощнейший удар. Какая уж тут война, когда все вопросы теперь голосованием решали солдатские комитеты.
https://ria.ru/revolution_chronicle/20170214/1487935769.html?utm_source=adfox_flite_636459&utm_medium=banner&utm_content=1983140&utm_campaign=adfox_site-campaign_40522-62237&ues=1
